Юрий Васильев - Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый
В качестве значимой особенности крестьянского протеста определяется также участие крестьян в мятежных выступлениях в вооруженных силах Советской Республики. Об этом свидетельствовали сапожковщина, мироновщина, серовщина, григорьевщина и др. Однако наиболее ярким проявлением стало восстание в Кронштадте под красным флагом во имя «третьей революции трудящихся». Состоявшие преимущественно из крестьян, матросы Балтики и красноармейцы кронштадтского гарнизона выражали настроения крестьянской массы. Кронштадт отражал, как в зеркале, общее кризисное состояние в крестьянской стране. Главное крестьянское требование, выраженное в резолюции общего гарнизонного собрания кронштадтцев на Якорной площади 1 марта 1921 г., являлось призывом к Советскому правительству соблюдать обещания, провозглашенные в октябре 1917 г.: дать полное право крестьянам на землю, не используя наемный труд. Характерно, что основная часть программных требований мятежных кронштадтцев непосредственно касалась крестьянства.
Апробация результатов исследования осуществлялась в форме научных публикаций, выступлений на научных и научно—практических конференциях, участии в работе проблемной группы на кафедре истории МосГУ по теме «Советская модернизация». Книга обсуждалась на заседании кафедры истории Московского гуманитарного университета. В рамках научного проекта «Народ и власть: история России и ее фальсификации» авторы принял участие в Международном круглом столе «Крестьянство и власть в истории России ХХ века», организованном по инициативе общенационального журнала «Власть» в Институте социологии РАН 12 ноября 2010 г.
Один из авторов работы выступил в качестве научного консультанта и эксперта в совместном российско-французском документальном фильме «Тамбовская Вандея», показанном на телеканале «Россия-1» (в качестве консультантов и экспертов данного часового фильма выступили также известные тамбовские специалисты В. В. Канищев и В. В. Самошкин).
Практическая значимость исследования. Книга вносит вклад в изучение крестьяноведения как части россиеведения, способствует поиску оптимальных взаимоотношений социальных групп (народа) и власти (государства) в современной России.
Результаты исследования позволяют осмыслить феномен протестных явлений и разработать рекомендации для оптимизации государственной политики в условиях модернизационных преобразований в стране, преодоления конфликтных ситуаций и протестных настроений в обществе.
Материалы работы могут быть использованы в преподавании отечественной истории. Работа представляет интерес для научно—исследовательских организаций в области исследований по историческим и другим гуманитарным наукам. Изучение крестьянской тематики может быть востребовано общественными объединениями и государственными организациями, занимающимися крестьянским вопросом.
Структура книги состоит из Введения, пяти глав (16 параграфов), Заключения, Списка источников и литературы, Приложений. Собраны биографические данные об основных участниках изучаемых событий как со стороны Советского государства, так и со стороны крестьян – представителей протестного движения.
Глава I. Историографические, источниковедческие, теоретико-методологические аспекты исследования
1.1. Историография проблемы
Разработка важнейших сторон проблематики, составляющей предмет настоящего исследования, началась еще в российской дореволюционной науке. Представители русской исторической школы неоднозначно трактовали понятие народного протеста, в зависимости от их методологических и особенно мировоззренческих пристрастий. Как историк и гражданин, ориентированный на утверждение торжества государственных отношений, выдающийся российский историк Сергей Михайлович Соловьев с недоумением и возмущением констатировал, что современная для него русская мысль, недостаточно подкрепленная научным трудом, в исторических сочинениях выразила стремление показать «героев леса и степи, разбойников и казаков» народными героями, показать в их деятельности протест во имя народа против тягостей и неправды тогдашнего строя государственной жизни. Категорическое неприятие протестных явлений С. М. Соловьев определенно и пафосно выразил в следующих строках: «Протест! Мы привыкли к этому слову, оно легко для нас, как легко самое дело. Но в сущности, это дело не так легко, а потому и слово не должно употреблять легкомысленно; в сущности, в самой тесной связи с ним находятся слова: подвиг, пророчество, мученичество, и, конечно, это слово вовсе нейдет к людям, которые покидали своих собратий в их подвиге, в их тяжелом труде и уходили, чтоб гулять и жить на чужой счет, на счет тяжкого труда своих собратий. Хорош протест во имя народа, во имя народных интересов, протест, состоящий в том, чтобы мешать народному труду, мешать труженикам трудиться и посредством труда улучшать свое положение! Хорош протест против неправды под знаменем лжи, под знаменем самозванства! Нет, все наше сочувствие принадлежит не тем, которые ушли, но тем, которые остались… Этим людям принадлежит все наше сочувствие, наша память, наша история. Прошедшее, настоящее и будущее принадлежит не тем, которые уходят, но тем, которые остаются, остаются на своей земле, при своих братьях, под своим народным знаменем»2.
Следует отметить, что С. М. Соловьев, несмотря на свое неприятие протеста как такового, отнюдь не призывал к применению насилия: «…Кровь не проливается даром, она вопиет. Пролитие крови очищает, как свободная жертва; оно осквернит, как дело насилия». По мнению Соловьева, насилие (страсть, гнев, мщение) должны сдерживаться религиозно-нравственными правилами, христианским уважением, любовью к ближнему, страхом Божьим для одних, страхом человеческим для других: «ум часто становится угодником страсти, он внушает гневному человеку, стремящемуся схватиться с врагом: действуй сильнее, истреби зло с корнем, вырежь, выжги, порази толпу ужасом, который бы отнял всякую способность к сопротивлению; тебе предстоит громадная деятельность для благородной цели; есть люди злонамеренные, которые будут ей противиться: истреби их, не оставляй врага в тылу у себя. И вот страсть, гнев получают новую пищу, получают оправдание»3.
Впервые в русской исторической школе системное изложение проблематики протестного движения, как явления социального (включая протестные настроения и протестные действия), изложил выдающийся теоретик русской исторической школы и основоположник «Ecole Russe» («Русской школы») Николай Иванович Кареев в конце XIX – начале ХХ в. В его историологии (теории исторического процесса) нашло отражение осмысление проявления общественных конфликтов, социальных антагонизмов, в том числе в отношении сословий и других социальных групп в условиях гражданского противоборства, включая периоды гражданских войн.
Основные положения историологии Кареева сводятся к следующим заключениям. Социальное движение, происходящее в обществе или в его части, если оно ставит себе определенные цели, вызывается неудовлетворенностью чем-нибудь в существующем строе, в данном укладе жизни. Люди предпринимают те или другие действия для того, чтобы изменить то, что их не удовлетворяет, в желательном для них направлении. Чем больший круг людей тяготится существующим положением и от него страдает, тем напряженнее стремление и энергичнее происходящее движение. С другой стороны, если какое-либо преобразование является желательным в общественной жизни, то большее количество людей это осознает и в пользу этого действует. Данный уклад жизни может многих тяготить и этим вызывать против себя более или менее общее недовольство, вызывать брожение, порождать значительные вспышки протеста. Но даже несправедливый строй не подвергается серьезной опасности, если он внутренне устойчив, если у него есть стоящие на страже люди, существуют целесообразно действующая организация и крепкая дисциплина, есть материальные средства4. Борьба внутри общества, по Карееву, возникает на почве возникновения между борющимися силами какого-либо антагонизма. Антагонизм определяется как взаимоотношение двух сил, при котором каждая из них стремится произвести (или производить) действие (или действия) в противоположных, хотя бы и отчасти, направлениях. Когда с той или иной стороны присущее ей стремление переходит к действию и, как следствие, вызывает противодействие с другой стороны, то обе находящиеся в состоянии антагонизма силы вступают в состояние борьбы.
По мнению Кареева, теория экономического материализма выявила существенный недостаток, сводя всякую социальную борьбу к антагонизму экономических классов: кроме такого антагонизма, история имеет дело еще с разными категориями антагонизмов, без признания которых нельзя объяснить подобные явления: религиозные, национальные особенности, культурный консерватизм (традиционализм) и др. Людей разделяют между собой не только материальные интересы. В обществе могут бороться социальные классы не только на почве экономических интересов, но и интересов этнических, конфессиональных, партийных5.
